В 1974 году вышло Постановление “О строительстве Байкало-Амурской железнодорожной магистрали”, после чего развернулись строительные работы на БАМе. В апреле 1974 г. был создан Всесоюзный ударный комсомольский отряд имени XVII съезда ВЛКСМ – первый из таких отрядов на этой стройке. Прямо со съезда комсомольские отряды отправлялись в сибирскую тайгу.
содержание статьи
РЕШЕНИЕ ПОЕХАТЬ НА СТРОИТЕЛЬСТВО БАМа
В 1975 году нам с мужем было по 30 лет, сыну – 6 лет. Жили мы в г. Астрахани.
Мы были хорошо трудоустроены: я занимала должность начальника планово-экономического отдела в крупной организации снабженческого толка, муж – строитель, работал машинистом башенного крана. Мы были молоды и нам хотелось попробовать чего-то нового. И мы решились!
Купили билет на поезд Астрахань – станция Лена и муж поехал на разведку. Шла последняя декада ноября.
Договорились, что если он там устроится на работу, то мы с сыном приедем к нему весной.
Я продолжала спокойно жить и работать, никому не сообщая о нашем решении.
Через три недели муж вернулся, рассказал, как ему в Сибири понравилось, и о том, что в поезде он познакомился с ребятами, которые ехали в поселок Магистральный. Их посылали на обучение на курсы рабочих профессий, и теперь они возвращались назад на строительство БАМа.
ПОСЕЛОК МАГИСТРАЛЬНЫЙ
Поселок Магистральный – это один из первых поселков, построенных первопроходцами в западной части строительства железной дороги.
К тому времени поселку был уже год, и были построены не только щитосборные дома и общежития для строителей, но и больница, школа, три магазина: продуктовый, промтоварный, хозяйственный, а также хлебопекарня и две столовые по 200 посадочных мест. Все необходимое для жизни в поселке было.
Муж сразу же договорился о работе в строительной организации, мне нашлась работа в отделе рабочего снабжения в этом поселке в должности экономиста.
Чтобы меня быстро без отработки отпустили с занимаемой должности, оформили письменный вызов.
ПОЕЗДКА НА ПОЕЗДЕ АСТРАХАНЬ – МОСКВА – СТ. ЛЕНА В ДЕКАБРЕ 1975 года
И мы поехали! Конечно же, без сына: наши родители нам его просто не отдали, сказали, что это сумасшествие – везти ребенка неизвестно куда, да еще зимой в Сибирь, в тайгу.
В предновогоднее время билет на поезд до конечной станции без пересадок купить было невозможно, а пересадки предстояли в Москве, Омске, Новосибирске. Но нам было не страшно, главное – вперед!
В Новосибирске ж/д вокзал был забит очередями в кассы. Можно было отстоять в очереди целый день, а нужный нам поезд отходил через два часа, и только смекалка мужа помогла нам: в последние минуты перед отправкой он уговорил женщину-кассира в солдатской кассе (да, тогда были такие кассы на ж/д вокзалах) закомпостировать наши билеты на поезд.
Поезд уже отходил, носильщик с вещами на грузовой тележке бежал параллельно ходу поезда, муж закидывал в дверь вагона наши вещи, а потом закинул и меня и, конечно, запрыгнул сам.
Вагон был плацкартный, и для нас нашлась свободная боковая койка.
Эту посадку в поезд мы запомнили на всю жизнь. Это было целое приключение! В вагоне находилась группа молодых ребят 18-20 лет, которые также ехали после учебы в Магистральный, куда направлялись и мы.
КОНЕЧНАЯ СТАНЦИЯ – СТ. ЛЕНА: ГОРОД УСТЬ-КУТ
В Усть-Куте мы с попутчиками нашли место, где отстаивались грузовые самосвалы немецкой фирмы Магирус перед поездкой в разные БАМовские поселки.
Только такие машины могли проехать по зимнику – зимней проезжей дороге, проходившей вдоль всей строящейся трассы через БАМовские поселки. Они возили стройматериалы, уголь для котельных, множество всякого оборудования, необходимого на стройке.
Нашлась одна такая машина, которая шла через Магистральный, и мы все побросали свои чемоданы и рюкзаки в кузов Магируса. Ребята сказали водителю, где все выгрузить, и Магирус поехал, а мы остались на дороге, так как группа из восьми человек не могла поместиться в кабину водителя.
Мы приехали в аэропорт с надеждой, что как-то выберемся из Усть-Кута на самолете или вертолете. Просидели до утра, а утром на вертолете МИ-8 долетели до центра Казачинско-Ленского района поселка Казачинск.
На попутном грузовике с деревянными досками в виде скамеек в кузове добрались до следующего таежного поселка Ключи. Его название происходит от незамерзающих ключей, бьющих из-под земли и образующих незамерзающую речушку. Отсюда уже никто дальше не ехал, и мы пошли пешком.
Идти до Магистрального надо было 10-12 км по накатанной снежной дороге, пролегающей между вековыми елями, кедрами, соснами, лиственницами.
День был солнечный и необычно теплый для такой местности, всего -15. Для этих мест 30 декабря 1975 года это даже жарко. Обычно в конце декабря здесь бывает от -30 до -50 градусов.
Такую красоту раньше мы видели только на картинах и открытках. Огромные деревья, вершины которых устремлены в небо так, что их невозможно разглядеть, были укутаны снежным покрывалом в полметра толщиной, заденешь ветку – засыплет с головой.
Мы дошли. Ребята проводили нас до “гостиницы” – небольшого домика в две-три комнаты для приезжих, а потом и принесли наши вещи, которые благополучно доехали на самосвале до поселка. Пригласили нас на следующий день на встречу Нового Года.
УСТРОЙСТВО НА РАБОТУ И ЖИЗНЬ НА БАМЕ
31 декабря 1975 года мы ходили по поселку, рассматривали, где и что находится, было очень интересно. При строительстве поселка не все деревья были вырублены, и четырехквартирные щитосборные дома светло-зеленого цвета хорошо выглядели на фоне огромных деревьев и белого снега.
Поселок был небольшой, но уже с правильно расположенными улицами. Названия улиц самые разные и соответствующие духу того времени начиная от улицы Первопроходцев, улицы Павлика Морозова до названий улиц по имени городов, откуда приехали строители.
Новый 1976 год мы с новыми знакомыми встречали в поселковом клубе – большом здании, построенном самими жителями из широких досок. В середине зала стояла большая нарядная елка, а на сцене ребята-лесорубы играли на музыкальных инструментах. Зал был полон молодежи, и все танцевали до утра.
2-го января был рабочий день, и мы с мужем разошлись по организациям, где нам предстояло работать.
Мой приезд очень обрадовал руководство ОРСа. ОРС действовал уже в течение полугода, а экономиста не было. То есть экономисты были, но периодически. Каждый месяц новый специалист появлялся и через месяц исчезал то ли из-за недостаточного опыта в работе, то ли по каким другим причинам, мне это неизвестно.
Меня радушно приняли и показали рабочее место в отдельном кабинете.
Рабочее место состояло из письменного стола, шкафа для документов и стула. Больше ничего в кабинете не было, если не считать женских резиновых сапог, принадлежащих последнему сбежавшему “экономисту”.
Документов тоже не было, ни одного. Шкаф и стол были пустые.
В то время в стране велось плановое хозяйство.
Госплан спускал нижестоящим организациям и предприятиям планы по выработке и продаже различных изделий и товаров, а эти организации (всевозможные тресты и управления) распределяли и спускали планы подчиненным предприятиям и организациям. В обратную сторону шел поток отчетов о выполнении планов.
В ОРСе, где мне предстояло работать, планы и отчеты об их выполнении шли по нескольким направлениям: торговля, общественное питание, хлебопечение, свинооткорм.
Связь с вышестоящей организацией по селектору один раз в день.
Вышестоящая организация находилась в Братске: УРС Ангарстрой. За час связи необходимо было выяснить все интересующие вопросы, а они были и у руководителя, и у главного бухгалтера, и у других специалистов.
Отчетность разнообразная и без баз данных ее невозможно было составить.
Необходимо было провести учебный семинар для заведующих базами, магазинами, старших продавцов, бухгалтеров и других работников, участвующих в процессе сбора информации о формах первичной отчетности по каждому подразделению, необходимых для составления отчетности в целом по предприятию.
Семинар я провела, и он принес хорошие результаты: годовой отчет был благополучно составлен.
Когда я в апреле приехала в Братск сдавать годовой отчет, в управлении на меня смотрели удивленными глазами.
В мае мы с мужем поехали в Астрахань за сыном. Возвращались в Магистральный навсегда. Нам очень понравилось жить там. Кроме замечательной природы, на строительстве БАМа были и замечательные люди. Молодежь женилась, обзаводилась детьми и оседала там.
Наш сын в сентябре пошел в школу в 1-й класс и одновременно в 1-й класс музыкальной школы по классу фортепиано. Да, уже и такая школа была.
Поселок строился, население росло. За два года увеличилось до 3 тысяч.
В поселке все друг друга знали, двери в домах на замки не закрывались. Нет, закрывались конечно, но если и не закроешь то ничего не случится. Драк и воровства не было. Молодежь трезвая, все приехали по собственному желанию, никто палкой не загонял. На БАМе действовал “сухой закон”.
ВОЗВРАЩЕНИЕ
В ноябре 1977 года мы вернулись в Астрахань по причине начинавшейся болезни сына. Главврач Иркутской клиники, куда повезли на обследование сына, сказал, что ему не подходит климат и надо возвращаться туда, где он родился.
Врач был прав. После возвращения домой все признаки заболевания исчезли. Сейчас ему уже 51 год, он имеет четырех детей и уже одного внука.
Своих БАМовских друзей мы не забываем и хорошо, что есть интернет и социальные сети, где мы все нашли друг друга и общаемся.
Многие разъехались по своим городам по разным причинам, а многие так и живут в этой замечательной чистой природе и дышат воздухом, пропитанным запахом хвойных деревьев и брызгами Байкальской чистой воды.
Заключение
Годы, проведенные на строительстве БАМа остались в нашей памяти на всю жизнь как очень светлая ее часть:
нет ничего дороже человеческих отношений и настоящей дружбы, а еще сопричастность к чему-то необыкновенному, большому заставляет человека уважать самого себя.
И хотя мы с мужем не были лесорубами, не прорубали просеки, не укладывали звенья железнодорожного полотна, но мы были там и занимались своим делом: он построил первые кирпичные дома в поселке, я занималась планированием обеспеченности этих самоотверженных людей всем необходимым для нормальной жизни.
Все было не зря.
